Потрепанные зеленые листочки в клеточку с маленькой семейной историей. Поводом для написания послужило задание по журналистике, когда я еще училась на первом курсе...

Про дедушку.Сначала мне казалось, что тема «Моя семья» очень простая, ведь, на первый взгляд, что может быть легче рассказа о близких тебе людях, которых знаешь, как облупленных. Но сейчас мне почему-то очень тяжело начать что-либо писать по этому поводу. Просто сейчас у меня на семейном фронте не очень благополучный период. Конечно, с каждым это когда-нибудь случится, но сама я впервые столкнулась со смертью так близко, и от этого мне в последнее время совершенно не по себе, не могу прийти в себя. И то, что я напишу, хочу посвятить этому человеку, члену моей семьи. Это будет своеобразная дань памяти ему.

25.12.2001 умер Богатырев Сергей Иванович, мой дедушка. 7 августа уже прошлого года мы в семейном кругу за большим столом справляли его 80-летие. Как же он был счастлив, действительно искренне счастлив, когда мы его поздравляли, целуя в щеку, и пожимали старческую, но очень сильную загорелую руку. Постоянно все пожимали ему левую руку; правая рука, да и вообще вся правая сторона его тела, была не в рабочем состоянии – он был парализован на эту сторону.

Да, его жизнь была насыщенной, очень тяжелой, но он всегда был в хорошем настроении, никогда не жаловался; никогда я не видела, чтобы он грустил, молчал. Он никогда не просил у кого-нибудь помощи, постоянно все хотел сделать сам, даже если знал, что без помощи ему не обойтись.
Да, упрямства ему было не занимать; все мои родные всегда говорят, что я вся пошла в деда – такая же напористая, никогда не уступлю и добьюсь своего, даже если это приведет к чему-то не очень хорошему…

…Так же, как и все, наверное, наши бабушки и дедушки, он прошел войну. Сам он не любил ничего рассказывать об этом времени, даже не знаю, почему. Может, воспоминания были столь ужасны, что о них не стоило говорить. Только один раз у нас с ним зашла об этом речь, и я услышала историю о том, как его застала война в Орловской области, как рядом с их деревней проходил фронт. Все это было очень интересно, но мне было просто тепло видеть его сияющие глаза с блеском воспоминаний, его азарт эмоций.

Самым захватывающим из его жизни для меня было то, что он не сам рассказывал, а моя мама про него говорила. Про то, как он попал в тюрьму самым идиотским способом. Действительно, глупо получилось: он был ранен в правое плечо, пуля прошла навылет, и когда он сам пытался перевязать руку, то подложил под нее газету с опубликованной фотографией Сталина. В больнице к нему пришли люди, чтобы надеть на него наручники и отвести в тюрьму. Казалось бы, за что?! Просто-напросто за то, что он «посмел» обагрить своей кровью Сталина в газете! Он пробыл в тюрьме 8 лет, после чего был реабилитирован в 1949 году.

В этот год он и встретил свою будущую жену, мою бабушку. Она мне рассказывала, как это произошло. Они толком-то и не встречались в течение долгого времени, как это делается сейчас (имею в виду продолжительные встречи и гражданский брак). А, по ее словам, к ней пришли свататься (хочу заметить, что обожаю русские традиции и горжусь, что наши бабушки и дедушки жили по ним, что это было всего полвека назад). В годы их юности, впрочем, как и сейчас, вся молодежь из разных деревень выходила гулять или «на мотаню» (как они называли танцы в клубе).

- Я тогда жила с теткой, мама и отец уже умерли, а тетка была довольно бедна, - вспоминала она, когда мы вдвоем травили колорадского жука на картошках в поле. – Надеть было нечего, и я много шила и всегда была аккуратна, поэтому не сильно отличалась от хорошо одетых девушек. Я уж не знаю, почему именно твоему деду я приглянулась, мы же с ним и не разговаривали толком. Поэтому я сильно удивилась, когда ко мне пришли свататься, - говорила она.
Моя бабушка чувствовала себя Золушкой из сказки: деда нельзя было назвать некрасивым с его глубокими серыми глазами и античным лицом, да к тому же он был не из бедных. Сватья пришли, дело закрутилось-завертелось, и, в итоге, в 1949 году они сыграли свадьбу. Были, конечно, проблемы с приданым, но деду очень хотелось на ней жениться.

Но, когда она мне все это рассказывала, я не чувствовала в ее словах радости от воспоминаний. Спросила ее прямо, любила ли она, но была огорчена ответом:
- Тогда любовь не имела значения. Как говорится, стерпится – слюбится. Твоего деда я полюбила потом, и с самого начала у меня не было выбора: я бедна, он богат.

Через год появился мой дядя, Виктор, еще через два – другой дядя, который сейчас живет вместе с бабушкой в деревне, и которого я всегда называю «Петро», без всяких «дядь». Его история тоже интересна: в детстве он часто ломал руки-ноги, один раз чуть ли не кости ошпарился кипятком, так же, как и его отец, сидел в тюрьме, но за мелкое воровство, откуда вернулся в начале 90х. Можно сказать, что именно с этого момента и началась наша дружба, так как официально с Петро тогда познакомилась.

Этот человек для меня настоящий друг: если мне нужна помощь, то он никогда не откажет, даже если мои идеи будут самыми бредовыми. Но и я его всегда выручаю, потому что он постоянно впутывается в разные истории. И мы яростно друг друга защищаем. Он мне временами напоминает забавного, порой бестолкового, подростка своим поведением, и поэтому он единственный взрослый, с которым я могу себя чувствовать не в каких-то рамках, а совершенно свободно. Обожаю этого человечка!..

В 1955 году на свет появилась моя мама, и в этот же год моего деда в первый раз парализовало. А в 1961 году – уже во второй раз. Мне почему-то никто не говорил, из-за чего это могло произойти. Мама всегда от меня отмахивалась словами «на нервной почве», дед молчал по этому поводу, либо отшучивался, типа «были обстоятельства».
Деду начали отказывать ноги и правая рука. Но в первое время он ходил очень проворно, даже мог обойтись без палочки, и продолжал работать как совершенно здоровый человек. Однако с годами ему становилось все хуже и хуже. Началась астма – он резко бросил курить, уже вместо одного костыля-палочки нужно было два. Но он все равно по мере сил, и даже больше, продолжал трудиться. Очень сильный человек не только физически, но и эмоционально, психологически.

Он всегда жил и работал в деревне, и каждые летние каникулы нас с братом привозили туда отдыхать и помогать. А после того, как брат начал работать, я уже ездила туда одна.
Меня с самого грудного возраста, когда я еще пускала пузыри и улыбалась беззубым ртом, привозили в деревню. До семи лет ничего из этого не помню, но когда я приезжала туда все эти последние года, дед, желая подчеркнуть, что я повзрослела, всегда вспоминал, как я ползала по покрывалу в траве-блестках и всегда начинала громко орать, когда ко мне подходил кто-нибудь чужой, чтобы потискать. Теперь это рассказывать будет только моя бабушка…
Сколько себя помню, дедушка всегда выползал на улицу, когда чувствовал себя более или менее и погода позволяла. Но последний год он выходил почти всегда, упорно забывая о своей сильной одышке. Выходил, даже когда шел дождь, за которым он наблюдал, стоя на костылях в подъезде. Он, скорее всего, чувствовал, что его время подходит к концу.

Его все в округе уважали, даже издалека махнут рукой, проходя мимо. Всегда спрашивали у него совета или брали деньги в долг (обязательно с возвратом). Его все любили.
Помню, как обычно читала ему вслух книги, как мы вместе обсуждали что-нибудь из прочитанного.
У него была забавная привычка подзывать всех прохожих и, улыбаясь вставными зубами, с хитринкой в глазах, задать совершенно идиотский вопрос о всякой очевидной ерунде. Получались всегда забавные ситуации.

Он постоянно шутил, но всегда был очень строг, даже порой чересчур злым, как мне казалось. У нас в семье даже сложилась традиция приветствия: приезжая в деревню на лето, я всегда захожу домой первая, пока родители разгружают машину, чтобы увидеть его сидящим в профиль на его любимом месте – возле стола на кухне – и читающим книгу, но самое главное услышать его слова:
- Приехала? Ну, вот теперь с тобой и поругаемся!..

Лето, солнце, речка рядом… Я постоянно убегаю туда, чтобы побыть с друзьями, целый день сижу там, вечером тоже ухожу гулять на всю ночь. И всегда за это мне попадало от него. Он был очень принципиальный человек, ужасно злился, если его не слушали и не слушались, что я обычно и делала, поступая ему наперекор. Он непрерывно был обижен на меня и дулся, как маленьких ребенок, но никогда не мог долго злиться, и я быстро получала его прощение.
Я сейчас чувствую себя кругом виноватой перед ним, особенно за последнее лето, когда моя голова была забита тем, как подмазаться к деду, чтобы вечером он меня отпустил на улицу. Порой не удавалось и приходилось сидеть дома: я дулась на него, он – на меня. Эгоистка.

Мне всегда жалко и грустно было видеть, как он пыхтит-тужится, пытаясь встать со стула – ноги-то не держат, и как потом в течение получаса проходит (проползает) эти несчастные 10-15 метров от дома до лавочки на улице. Жалко. Но жалость он никогда не принимал, был слишком горд и самостоятелен.
Из-за своего упрямства и отказов от помощи он часто падал там, где, казалось бы, совершенно нельзя упасть. Ну что ж, поднимали всем двором его тяжелое тело, причем обязательно с шутками-прибаутками. И смех, и грех.

И вот 20 декабря бабушка по телефону сообщила нам, что деда парализовало – уже в третий (и последний) раз:
- …стал забираться на постель – и вдруг резко осунулся лицом и сполз по стенке… - рассказывала бабушка упавшим голосом.
В течение пяти дней он лежал молча, ничего не ел, пил только 2 чайные ложки в день, от остального отказывался, слабо отмахиваясь левой рукой.

Мы в глубине души готовились к его смерти, но надеялись на лучшее. 25 декабря бабушка позвонила за полчаса до полуночи, мама заплакала, а я начала дрожать. Трубку снял отец. С вытаращенными глазами он заскочил в нашу комнату и сказал, что дед умер. На следующий день мы выехали в Орловскую область, собрав самое необходимое. Мы ехали в машине, пытаясь поддержать разговор, но понимая, что самое страшное еще впереди.

Приехали в шесть вечера. В квартиру даже заходить не хотелось. Постояли молча в темноте на улице, потом зашли.
Пол на кухне и в комнате в соломе. В комнате около телевизора стоял черный гроб, над которым какая-то бабуля читала молитвы. Мать кинулась в рев, бабушка заголосила. Я деда даже не узнала, как будто бы не он лежит в гробу, как будто хоронить приехали не его, а кого-то другого. Человек, что лежал в гробу, был очень худым, бледным, но как живой. Даже складывалось такое ощущение, что он улыбается. Благодарной улыбкой.
Может, из-за того, что я его сразу не узнала, мне было легче.

На следующий день были похороны. Погода в этот зимний день нам помогла: сильная метель в день нашего приезда сменилась ярким солнцем. Как будто оно тоже провожало его.
И теперь он в лучшем мире, жизнь для него закончилась, но для этого человека началась другая – вечная. Хоть мы и ссорились с ним часто, хоть я трепала ему нервы, но я его очень люблю и никогда не забуду его шутки, улыбку и простодушность. Хороший был человек. Спасибо ему за все. И прости меня…

Сейчас ужасно жаль бабушку, которая в деревне живет одна, хорошо хоть Петро рядом. Ей очень тяжело и одиноко, раньше было с кем поговорить, а сейчас? На дворе то ли зима, то ли весна; на улице никого, все спрятали свои носы в тепло от снега и дождя. И она дома одна. Так хочется быть с ней рядом и просто поговорить, забыв все дрязги.
…Помню, была готова разревется от тоски и жалости, когда в день моего приезда туда на похороны, мы с ней обнялись. Этим я просила у нее прощения за себя, а она – меня прощала. До сих пор не могу осознать, что деда уже нет. Он мне всегда представляется сидящим на стуле у стола на кухне и всегда улыбающимся, шутливым. Такое впечатление, что я многое не сделала. И не хочу, чтобы с бабушкой получилась та же ситуация. Мне казалось, что дед еще долго будет ворчать и весело всех критиковать и ругать, выползая на улицу, но резко все закончилось. Теперь понимаю, что с бабушкой может случиться такая же история. Что я сделаю то, что не нужно, и не сделаю то, что нужно. Я поняла, что все когда-нибудь заканчивается.

Я не хочу причинить боли тем, кого я люблю и не хочу потерять.
…Когда жизнь человека обрывается, обязательно нужно помнить его имя и все, что с ним связано. Ведь это связующая ниточка с бессмертием, которая позволяет нам сказать, что этот человек жил на земле…
Прощай…

Январь, 2002

Прошло 8 лет. Петро умер спустя почти год после смерти деда – в октябре 2002. Задохнулся в дыму от пожара, не смог выбраться - был пьян. А пил он каждый день после смерти деда… Сейчас рядом лежат на кладбище
Бабуля живет с нами. 1 марта мы отметили ее 82-й день рождения. Скрипит, капризничает, забавно упрямится…
Ну и дай бог. Мы ее очень любим))

@темы: Деревня, RIP, Семья, События, Творчество, Чувства